Милая Франсуаза!
Сегодня я снова вспоминал наши каникулы в Марселе. Прошёл всего месяц, но мне кажется, что уже целая жизнь. Помнишь нашу прогулку на лодках? До сих пор не понимаю, как я умудрился свалиться прямо в Рону. А потом мы сидели на пляже, и ты читала мне Золя – какие же прекрасные часы спокойствия, как бы я хотел оказаться там сейчас. Я выяснил, что у моего дяди – того, который владеет книжным магазинчиком на Friedrichstraße, помнишь? – в библиотеке есть La Fortune des Rougon, поэтому я позаимствовал книгу и продолжил ровно с того места, где мы остановились. Заодно попрактикуюсь в французском – следующим летом ты меня просто не узнаешь!
Хотя, надеюсь, нам удастся встретиться раньше. Я бы очень хотел приехать к тебе на Рождество, но боюсь расстроить Mutter: она любит, когда вся наша семья собирается по праздникам за большим столом. Обычно приезжают родственники из Магдебурга, поэтому в доме царит бедлам. Возможно, удастся выбраться позже, например 27 декабря. Как ты смотришь на то, чтобы встретить вместе Новый год?
В прошлом письме забыл рассказать тебе занятную историю. Когда я ехал домой на поезде, моим соседом оказался какой-то сумасшедший старик. Сначала он читал газету, а потом начал разговаривать сам с собой – бормотал что-то про войну и про то, что не хочет отдавать единственного сына Вильгельму. Оказалось, что где-то в Боснии убили австрийского эрцгерцога, и этот старик просто помешался. Мне и окружающим было очень смешно. Кто будет начинать войну из-за какого-то эрцгерцога? И даже если так, при чём тут сын этого старика, обыкновенный школьный учитель? Некоторым точно стоит проверить нервы.
Расскажи, как ты, милая Франсуаза? Здоровы ли la maman и papa? Как поживает Базиль? Жду от тебя самого подробного рассказа!
С надеждой на встречу,
Фридрих
Здравствуй, Франсуаза!
Надеюсь, это письмо всё же дойдёт до тебя: мой однокурсник согласился передать его через знакомых во Франции – сама знаешь, почта теперь работает плохо. Пишу это письмо под одеялом, практически в темноте, чтобы сослуживцы не подняли на смех или, того хуже, не доложили командованию. А некоторые полны злобы. Иногда мне кажется, они убили бы меня, узнав, что я пишу письмо во Францию.
Накануне мы ехали на поезде по той же железной дороге, по которой я возвращался домой. Глупо, но у меня защемило в душе от того, как теперь всё иначе. Я люблю Германию и хочу её процветания, но не могу поверить, что мы – я и ты – теперь должны стать врагами. Я подумал о том, что сделаю, если встречу на фронте Базиля. А что сделает он, если встретит меня? Нет, я не смог бы убить твоего брата, это невозможно, мы ведь столько пережили вместе. Как эти люди предлагают нам воевать? Ведь эту бессмысленную войну можно было остановить. Но выхода мы не нашли, а я коченею в наёмном доме.
Прости, Франсуаза, думаю, тебе больно это читать. Не уверен, что смогу написать ещё хоть строчку – завтра нас обещали отправить на фронт. Надеюсь, что ты здорова.
Фридрих
Герр Ваутерс,
Сообщаю, что 14 февраля 1915 года после тяжёлых ранений, полученных в бою, скончался Фридрих Ваутерс, солдат 12-го пехотного полка. Доблестный юноша отдал свою жизнь за родину, страна не забудет его героизм.
Тело будет доставлено в Берлин на поезде, прибывающем 1 марта в 06:45.
Командир 12-го пехотного полка
Георг Майер.