Проснулась в машинах могучая сила,
снаряд весь напрягся, запел, задрожал
и, как бы очнувшись, легко побежал
по твёрдой дорожке прямого настила,
по струганным доскам, с уклона, с уклона.
Мгновенье — колёса вприпрыжку пошли
навстречу ромашкам, над кромкой зелёной
и вдруг отделились от грешной земли.
— Летит! — раздалось над полынным простором.
— Глядите же! Честное слово, летит! —
В едином порыве, с весёлым напором
«ура» раскатилось. Не помня обид,
не чуя от радости ног под собою,
внезапно и сказочно став молодым,
Можайский бежал за созданьем своим,
за гордой мечтой, завоёванной с бою,
за первой, последней любовью хмельною,
за ясным, волшебным рожденьем вторым.
Бежал, как безумный, не чувствуя ноши,
всей грудью дыша, приминая цветы,
не видя, не слыша, как били в ладоши,
как в знойное небо цветистой порошей
летели фуражки, перчатки, зонты.
— Васильев С. А. Избранное.
— М: Гослитиздат, 1960.
